Фото донецкого фотографа Александра Шурлакова
В 1995 г. известный польский кинорежиссер Анджей Вайда снял фильм о войне – «Страстная седмица». Варшава, 1943 год. Оккупация… Последняя неделя перед Пасхой… Восстание… «Свои» и «чужие»… В сознании невольно возникает параллель с сегодняшними событиями на Украине, за которыми следит большая часть наших прихожан. Тема «своих» и «чужих» едва ли не главная тема киноленты. Как будто параллельно официальной кинохронике, А.Вайда дает свой видеоряд, свое прочтение трагедии разделения народа через призму человеческих отношений и человеческого сердца. В условиях информационной войны, как и в пространстве официальной кинохроники, сегодня так легко потеряться. СМИ с обеих сторон дают свою картинку, вовлекая нас в противостояние политических интерпретаций. И если с политиками многое понятно из их интервью, то биения сердца вышедшего на митинг человека в новостных роликах мы почти не слышим. Так кто же они, протестующие? Мы решили опубликовать часть смс-переписки с непосредственными участниками событий в Донецке. Без интерпретаций и стилистической правки. Просто человеческий голос. Документальные свидетельства жизни на баррикадах за неделю с 8 по 15 апреля…
— Юго-Восток восстал. Я был при штурме белого дома милиция сопротивлялась вяло…
— Люди несут в белый дом еду и лекарства…
— Ставь свечи. Сегодня ожидают штурм. Наш общий друг приходил туда, исповедовал. Настроены решительно…
— Вернулся домой. Сегодня войны не будет. Слава Богу. Спаси, Господи, Магадан и живущих в нем…
— С женой у нас общий взгляд – она сама говорит: пойду на защиту – беременных не тронут…
— На площади много женщин. Есть с иконами. Люди возмущены безучастностью Церкви. требуют набат…
— У Белого дома молодежь в масках и с битами. Но это наши. Майдан наоборот. Люди везут шины, песок…
— Пока не штурмуют, но каждая ночь в напряжении…
— Боюсь, будут хитрить. Обещать амнистию, а потом сажать по одному…
— Сегодня был там. Даже выступал. Очень просили. Таких преданных слушателей не помню, хотя говорил плохо. Сбивчиво. Волновался. […] Наш общий друг тоже. Его очень тепло встречали. Очень!
— Надежда есть. На Россию. Но люди разные – есть низ, есть романтики, есть интеллигенты. Но наивных много, испуганных…
— Надо дожить до выходных. Больше народа выйдет. Погода против нас – резко похолодало. И все же самая большая надежда – мудрость России…
— Пока неясно. Уступок нет ни с каких сторон. Внутри хунты разногласия…
— Последняя надежда – русские…
— … Что будет с лидерами протеста? Россия, где Россия?
— Был сегодня. Людей больше. Палатки. Кухня. Бестолковые женские эмоциональные выступления. Зря допускают к микрофону…
— В Славянске бои, но пока небольшие. Хунта выдвинула новый ультиматум. Завтра в девять. Слышать людей, кажется, не собираются…
— Наше начальство против участия в митинге, но сегодня видел еще одного священника. Выступали и верующие. Хорошо говорили…
— … Столько зомби вокруг…
— … Последние события показывают, что целостность невозможна…
— Пока ощущение хаоса с непонятным исходом…
— Сегодня была попытка штурма Краматорска. Сведения противоречивы. Говорят о жертвах. Точно – на данный момент город наш. Число участников митинга значительно увеличилось. Большие [военные] части стоят под Славянском…
— В Краматорске истребитель целый день, кружащий над городом с жутким воем – впечатление моей бывшей студентки – пока народ сплотил…
— Будет ли Пасха?………………………..
В фильме А.Вайды к концу страстной недели восстание подавлено, город горит… Но впереди – пасхальная ночь, и люди продолжают борьбу за жизнь и свободу в надежде, о которой так внятно сказал другой классик:
«… И пенье длится до зари,
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтырь или Апостол.
Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь —
Смерть можно будет побороть
Усильем Воскресенья».
(36)